Выберите язык

Русская народная сказка в обработке  (или пересказе) Толстого Алексея Николаевича

        Живало-бывало, — жил дед, да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка.

        Все знают, как за мачехой жить: перевернёшься — бита и недовернёшься — тоже бита. А родная дочь что ни сделает — за все гладят по головке: умница.

 

        Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела — еще до свету... Ничем старухе не угодишь — все не так, все худо.

 

        Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

— Вези, вези её, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза её не видали! Вези её в лес, на трескучий мороз, да оставь там.

 

        Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь:

— Садись мила дочь, в сани.

        Повёз бездомную родную дочку в студёный лес, в смамый мороз, свалил в сугроб под большую ель и уехал домой.

 

        Девушка сидит под елью, дрожит, озноб её пробирает. Вдруг слышит — невдалеке Морозко по ёлкам потрескивает, с ёлки на ёлку поскакивает, пощёлкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху её спрашивает:

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?

— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

        Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощёлкивает и спрашивает вновь:

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

        Она чуть дух переводит:

— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

        Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

— Ой, тепло, голубчик Морозушко!

 

        Тут Морозко сжалился над девицей, окутал её теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.

 

        А мачеха по ней уж поминки справляет, печёт блины и кричит мужу:

— Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!

        Поехал старик в лес, доезжает до того места, — под большою елью сидит его дочь, весёлая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около — короб с богатыми подарками.

        Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой.

        А дома старуха печёт блины, а собачка под столом:

— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.

        Старуха бросит ей блин:

— Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут...»

        Собака съест блин и опять:

— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.

        Старуха блины ей кидала и била её, собачка — все своё...

        Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица — в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый, с дорогими подарками. Старуха глянула — и руки врозь...

 

— Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место...

        Старик посадил старухину дочь в сани, повез её в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал. Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с ёлки на ёлку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:

— Тепло ли тебе, девица?

        А она ему:

— Ой, студёно! Не скрипи, не трещи, Морозко...

        Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

— Ой, руки, ноги отмёрзли! Уйди, Морозко...

        Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

— Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

        Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.

        Чуть свет старуха посылает мужа:

— Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре...

        Старик уехал. А собачка под столом:

— Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

        Старуха кинула ей пирог:

— Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут...»

        А собачка — все своё:

— Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут...

 

        Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая.

 

        Заголосила старуха, да поздно.

 

В обработке А.Н. Толстого

Остальное: Михаил Владимирович Толстиков